Классный журнал

Цирк для меня — не простой звук. С темой цирка я столкнулась в жизни дважды. И оба раза это были роковые встречи.

Первый раз цирк появился в лице Первого канала, предложившего мне поучаствовать в экспериментальном проекте «Цирк со звездами»: коньки и прочие шалости звезд Первого канала меня никогда не прельщали, а вот стать отважным канатоходцем я мечтала всю жизнь.

Но уж на что я точно не рассчитывала, так это на то, что через цирк, через эти каждодневные многочасовые тренировки можно прорваться к гораздо более важным вещам внутри себя самого. На полгода цирк в прямом смысле стал моим местом жительства. Вначале воздушная гимнастика (пока есть силы), потом часовая растяжка — когда два здоровенных акробата просто рвут тебя в самом нехорошем смысле этого слова напополам. Потом еще пара часов акробатики, где преодолеть себя невероятно страшно: могла ли я подумать, что буду без страховки стоять ногами на вытянутых вверх руках так называемого нижнего акробата? Ну и потом главная рутина моих тренировок — ходьба по канату. Слово «ходьба» — это вначале, конечно, не просто преувеличение, а какая-то несбыточная мечта. И за романтическим «канатоходец» стоит очень ясное занятие на первые три месяца тренировок: тебе на уровне полуметра над манежем натягивают канат, и в течение нескольких часов каждый день ты просто встаешь, делаешь шаг — и слетаешь, еще шаг — и слетаешь, и так много-много шагов, прежде чем через три месяца криво, косо и очень некрасиво ты начинаешь проходить весь канат без падения. За эти три месяца между большим и указательным пальцами ног у тебя образуются странные натоптыши, похожие на присоски у игрушечных ниндзя. То есть кроме очень свободных кроссовок ты уже вообще никакую обувь позволить себе не можешь, а срезать милые наросты до конца проекта нельзя — без них опять начнет адски натирать это самое нежное межпальцевое пространство. Но с другой стороны, другая обувь к этому моменту уже и не нужна — ведь все свое время, всю свою страсть ты отдаешь цирку.

Через этот проект я боролась со многими своими фобиями, но цель была, конечно, побороть главную — страх высоты. С детства мне снились жуткие кошмары, где я стояла на высоченном небоскребе или башне и подо мной было лишь крошечное пространство для ног, а вокруг — бездна. И я всегда знала, что мне не удержаться и не за что уцепиться и в бездну я обязательно упаду, и, падая с криком, в ужасе, в слезах — просыпалась. Я обходила стороной колесо обозрения, старалась без нужды не подходить к окнам в нью-йоркских небоскребах и квартиру себе купила на втором этаже. В какой-то момент мне надоело бояться. И я поняла, что единственный верный способ избавиться от дикого стресса при взлете самолета и судорожного закрывания всех иллюминаторов и от прочих признаков боязни высоты, делающей меня несвободным человеком, — это преодолеть себя. И вот я муторно выхаживала месяц за месяцем по натянутой веревочке, наконец понимая, почему съемки Первого канала запланированы через полгода после начала тренировок…

И вот ощущение триумфа: я прохожу по веревке и туда и обратно и уже практически бегаю! Победа! И далее — жуткое и очень полезное разочарование, потому как я поднимаюсь к куполу со страховкой с полным ощущением, что сейчас так же с задором побегу по натянутой проволоке, как бегала по ней внизу у манежа… Но тут, на головокружительной высоте, ты заново проходишь все тот же путь — падаешь, мешком нелепого г… висишь на страховке, у тебя вроде только перестали болеть твои наросты на ногах, как теперь у тебя начинают болеть ребра от ежеминутного срыва с каната и повисания на сжимающих тебя с боков ремнях. Чуть не плачешь от отчаяния! Ты же несколько месяцев терпеливо страдал и ждал этого момента, думая, что ты полностью к нему готов! И вот опять ад бесконечных тренировок просто для возможности одного шага — только теперь на высоте и с другими неудобствами. Но и это еще не все.

Уже выступая с этим номером, выучив наизусть каждый шаг и бегая по канату с завязанными глазами, я под неимоверным напряжением прямого эфира и ощущения того, что ради этих трех с половиной минут номера я год провела взаперти Никулинского цирка, срываюсь вниз. Причем на самом простом шаге. Нашла в себе силы подняться, вновь полезть наверх и исполнить номер, уже не попадая в музыку, но идеально по шагам. Сказать, что я расстроилась, это ничего не сказать: я рыдала так, как будто сорвалась, идя на золотую медаль Олимпиады. Но в финале с этим номером на самом высоком канате цирка я проделала все свои трюки, ни разу не сорвавшись, и когда я поставила вторую ногу на маленький кружочек пространства в конце каната, я испытала то, что я считаю сегодня, спустя много лет, одним из самых счастливых моментов в своей жизни. Полная победа над собой, страхами и собственными ошибками. Этот момент стоил года страданий, упорной борьбы и занудных однообразных репетиций.

Именно поэтому, когда цирк ворвался в мою жизнь еще раз — в виде пропагандистских антиплакатиков перед очередным митингом «Собчак, Навальный и Немцов в политцирке — приходи», я не то что не обиделась, а поняла это, как только я могла это понять, — через описанную выше историю. В этом смысле борьба за гражданские свободы сегодня — это действительно цирк. Только мой цирк — не с клоунами и дрессированными зверушками, а с преодолением страхов, разочарованиями, ошибками и занудной каждодневной борьбой за каждого подключенного к зомбоящику человека. И закончится этот цирк тем же ощущением счастья и победы — я уверена. Просто надо очень много времени, чтобы этот триумфальный последний шаг стал возможен. Зато, один раз избавившись от страха, он уходит из твоей жизни навсегда, и процесс этот необратим. Я даже забыла, что когда-то мне снились высотные кошмары, и прицениваюсь к небоскребу в Сити. Вот такой вот цирк…

 

Статья Ксении Собчак "Цирковая" опубликована в журнале "Русский пионер" N 40. 
Новый номер уже в продаже.
Все точки распространения в разделе "журнальный киоск".